Удивительно, как часто люди видят сны. Дишхай верили, что это добрые и злые Духи посылают им видения и рассказывают судьбу. Охота или игры, жаркий спор или проливной дождь - каждый из образов рано или поздно находил свое отражение в человеческих жизнях. Однако случалось порой, что Духи буйствовали, и спокойные сновидения превращались в кошмарный водоворот, из которого не было выхода. Так, дети племени, испуганные картинами разума, нередко бежали к Раве, чтобы найти утешение в ее успокаивающих речах. Сама эльфийка никогда не испытывала схожих ощущений, ибо грезы, что посещали ее наяву, были лишь отголосками прошлого. И хотя она не могла с уверенностью рассуждать о причастности Духов к человеческим сновидениям, нолдиэ всегда говорила, что люди - сами творцы своей судьбы, и когда их кошмары сгинут, все как и прежде будет хорошо..

Как бы теперь хотела Рава услышать эти слова. Сбросить с себя пелену ужаса, вдохнуть полной грудью и ощутить свободу, ведь все пережитое ею было всего лишь грезами пошатнувшегося рассудка. Но ее кошмар был явью. И как бы не силилась эльдэ "проснуться", почувствовать запах общинного костра и жар полуденного солнца, всякий раз ее обжигал лишь холод стальной клетки и обволакивал мрак старого трюма.
За три долгих недели Анкалимон ни разу не спускался к ней. После последней стычки с ним Рава готова была поклясться, что ее выкинут за борт корабля, но, видимо, гнусные планы мужчины взяли верх над его эмоциями. Эльфийку продадут, точно рыбу на рынке, если кто-нибудь вообще согласится на такой товар. Анкалимон пока еще не знал о ее происхождении. Никто не знал. И не должен был узнать.
После заточения дикарка не проронила ни слова. Несколько дней к ряду к ней подходили солдаты и матросы, тыкали пальцами и обменивались фразами на человеческом языке. Так продолжалось ровно до тех пор, пока самому смелому из них Рава не заломала руку. Более никто не задерживался у клетки, но вместе с тем еды для пленницы поступать стало вдвое меньше.
Голод не слишком заботил нолдиэ. Как и полное пренебрежение гигиеной. Куда сильнее ей хотелось пить, отчего шум разбивающихся о корму корабля волн становился просто невыносим. В остальное же время эльфийка вспоминала племя. Не проходило и дня, чтобы не всплывали в ее голове образы из жизни аборигенов, охота, последние события в храме и лицо юного Фабулы. Нет, Рава не лила по нему слез. Но сердце ее сжимала огромная тоска, а разум буйствовал от ненависти. Превратившись в гордую воительницу спустя сотни долгих лет, эльдэ была уверена, что всегда сможет постоять за себя и своих близких, и ее судьбу никогда более не омрачит горькое бремя. И в итоге она не сделала ничего. Все ее усилия оказались тщетны. Прозябая в заточении, девушка невольно возвращалась к мысли о том, за что же Эру так ненавидит ее? За какие грехи своих предков она несет перед ним ответ? Он никогда не отвечал на ее вопросы, не внимал ее мольбам, и если же вправду был на свете такой создатель сущего, то в понимании Равы он был самым жестоким существом из всех ныне живущих.
Физические и эмоциональные страдания полностью опустошили эльфийку. Пусть она была достаточно далека от смерти, ее тело и взгляд говорили об обратном, что время от времени приводило нуменорцев в беспокойство. Наверное, именно поэтому, стоило кораблю причалить к берегу, клетку с пленницей поспешно перенесли на отдаленную часть пристани, подальше от любопытных глаз. Но даже там местные бросали в ее сторону удивленные взгляды, желая поближе рассмотреть трофей из диких земель, но не решаясь подойти.
Солнце и соленый ветер помогли Раве почувствовать небольшой прилив сил, но этого оказалось слишком мало, чтобы поднять ее дух за стальной решеткой. Так продолжалось несколько дней.

Ночи на острове, как отметила нолдиэ, были куда холоднее, чем в Хараде. Она ежилась в клетке, стараясь не обращать внимания на онемевшие руки и ноги, ее взгляд был прикован к ясному звездному небу. Увы, недолго: стража, что сидела неподалеку, всячески мешала этому процессу. Их веселые разговоры подкреплялись сытной трапезой и обильным питьем, а для Равы эта пытка была куда хуже, чем ночной озноб. Пронаблюдав, как нуменорец делает несколько крупных глотков из фляги, эльфийка непроизвольно лизнула пересохшие губы и сдавленно сглотнула. Она не могла больше терпеть.
- Воды, - тихо попросила она на языке племени, надеясь, что ее услышат.

Только что Роменна казалась принцу Телеммайтэ лучшим убежищем от отравителя. Теперь же число его врагов резко возросло, и первым из них, к ужасу принца, оказался его отец. Как ни далеки они были друг от друга, как ни осуждал Телеммайтэ образ его действий (чаще всего молча), Анкалимон оставался его отцом. Как часто в детстве он скучал, мечтая, чтобы он вернулся поскорее! Сейчас детская мечта исполнилась - в худшие для её исполнения день и час.

Телеммайтэ бросил взгляд на железные трубы нового корабля, разрушившего гармонию - не только своим безобразным видом, казалось, омрачавшим даже чистоту звёздного неба. Именно этот корабль нёс грозу, опасность и смуту. Если бы принц успел принять Скипетр, позже он примирился бы с Анкалимоном; теперь же ему приходилось следить за тем, чтобы ветер не сорвал с головы капюшон плаща и надеяться, что отец не выйдет на палубу в этот  миг, а верные ему воины - или просто патрульные - не заметят и не схватят Телеммайтэ. В длинном плаще, в простой одежде, под которой скрывалась бесценная кольчуга, с выкованным для коронации мечом, заключённым в самые простые, неподобающие ему ножны, Телеммайтэ сейчас смотрелся почти что напарником Карта. Оружие он намеревался применять лишь в исключительном случае, для защиты от убийцы. Теперь, когда Нуменору грозила междоусобица, принц яснее понимал цели отравителя… Впрочем, сейчас думать об этом времени не было.

Выбор Роменны как убежища был не во всём неудачен.  Отсюда можно было уплыть, и ныне они пробирались к найденному Моргомиром кораблю. К тому же принц хорошо знал не только её улицы, но и немало жителей - кто-то из них в случае нужды мог ему помочь. Кому из них сейчас можно довериться, он, конечно, не знал. Но если он будет замечен, укрываясь вместе с Картом от патрульных, далеко не все его выдадут.

Вот вновь мерно застучали по белому камню сапоги дозорных, и принц вслед за гвардейцем скользнул в густую тень между стен двух домов. Они стояли так близко друг к другу, что пройти можно было лишь боком. Тень не могла бы укрыть их от дозорных, первый из которых нёс фонарь - напротив, всякий, кто решил остановиться в столь неподходящем месте, вызвал бы подозрение. Поэтому из прохода пришлось едва ли не выбежать на другую сторону - и увидеть поодаль стражу возле звериной клетки. Только томилась в ней не харадская львица, а дева из эльдар!

Пленница чуть дрожала от холода. Жестокие стражи оставили ей из одежды лишь лохмотья. Быть может, ей пришлось самой сшить их из кусков шкуры того зверя, что прежде сидел в этой клетке.

Вновь быстро отходя в сторону, к ближайшим домам, чтобы не быть замечен ным, Телеммайтэ опустил голову и сжал зубы, припомнив, как пятнадцать лет тому назад пытался освободить Дикаря - коварного и жестокого, но всё же человека. И как уверял тогда посланника Гиль-Галада в том, что адунаим - благородный народ, не чета Меньшим людям. Эллет, заключённая в клетку! Мог ли он вообразить, что нуменорцы могут дойти до подобного!

"Неужели те слова эльфа о Тени и грозящей беде были не заблуждением, а пророчеством - о том, что происходит сейчас?!"

Стражи наверняка были людьми Анкалимона, но происходящее нельзя было так оставить. Пусть вмешательство и было опасным.

- Карт, - прошептал он тихо, но твёрдо, склонившись к охраннику, - эльфийка должна обрести свободу и уплыть со мной.

Прежде, чем продолжить, принц вновь осторожно выглянул - охранявшие клетку отнюдь не были бдительны: разговаривали, ели, пили. Сочтя их число, Телеммайтэ обратил особое внимание на фонарь и сосуд с маслом - один из стражей как раз подливал его, когда эльфийка попросила воды. Возможно, это позволило бы отвлечь стражу. Но к чему это, пока не ясно, как открыть клетку? Его клинок, несомненно, прекрасен, но это не Ангрист, чтобы перерубать им стальные прутья. В ночи, в дрогнувшем блеске фонаря, даже нуменорцу пришлось прищуриться, чтобы постараться понять, как заперта клетка.

К сожалению, не на задвижку, как обыкновенно запирались звериные клетки, а на навесной замок, большой и тяжёлый. У одного из стражников, несомненно, были ключи, но принц не видел их. Пытаться незаметно подобраться к воинам и вытащить их, даже не зная, у кого они, казалось принцу безрассудством. Быть может, с замком, пусть он и тяжёл, удастся справиться силой? Стражники не подходят вплотную к клетке, а дужка замка широка... В неё даже меч пройдёт.

Тем временем кто-то сплюнул, остальные тоже не спешили помочь истомлённой жаждой благородной пленнице. Слова воинов принц счёл грубыми и недостойными Высших людей (он, правда, не сообщался с Меньшими и не знал, что усталого солдата из их числа едва ли будет волновать в правильность произношения слов), а их самих - худшими в своём народе. Один из них всё же бросил к решётке кожаную флягу в тот самый миг, когда Телеммайтэ, разглядев всё, что желал, вновь отошёл чуть дальше. Чтобы  обдумать, как лучше её освободить, самому не став жертвой. Поражённый участью эльфийки, он не мог сейчас уверенно сказать, что отец не посадит в подобную клетку его самого - если сын попадёт в его руки.

-  Замысел таков, - продолжил он тем же шёпотом. - Подождём, пока стража вернётся к еде и разговору.  Я обойду клетку сзади, а ты проберись за теми ящиками ближе к стражникам, потуши фонарь и произведи шум, чтобы они побежали в другую сторону. Я же в это время вставлю меч в дужку замка и приложу всю свою силу, чтобы она вышла из пазов. Затем с пленницей побегу на север. И да будет нам дарована удача.

Дополнено.

Отредактировано Telemmaite (2017-05-09 13:29:14)

Задорная песнь, что донеслась до ушей эльфийки, не слишком интересовала ее. Как и желание стражников разыскать горе-певца. Люди своевременно позаботились о том, чтобы у пленницы не возникло возможности самостоятельно выбраться из клетки. И потому, когда свет фонаря покинул маленькую площадку, Рава лишь устало откинулась на стальные прутья и вслушалась в шум моря. Это была не первая ночь, когда она развлекала себя себя подобным образом, и, скорее всего, не последняя. В любом случае, слушать шипение пены и удары воды о причал было куда приятнее, чем бессмысленную человеческую болтовню.
Но в этот раз покой нолдиэ был совсем недолгим. Она уловила чужие шаги раньше, чем из ночной пелены показался незнакомый силуэт. Рава напряглась. Ее тело не двигалось, но взгляд внимательно следил за передвижением человеческой фигуры. Похоже, это был мужчина. И стоило ему вплотную приблизиться к клетке и начать манипуляции с дверцей, как эльфийка поднялась на корточки и слегка припала к земле, выжидая момент. Она наблюдала, и глаза ее слабо мерцали в тон лунному свету. Ей было невдомек, каким образом совершит нападение ее незваный гость: бросится ли с ножом или попытается схватить ее голыми руками. Эльдэ быстро прикидывала варианты развития событий в любом из случаев и была готова совершить рывок первой. Раздавшийся лязг металла уведомил ее о необходимости действовать, женские руки дернулись в опасном порыве.. но в самый последний момент отпрянули. Слова незнакомца поразили Раву. Но не их суть стала причиной внезапного шока, а язык, на котором они были сказаны: это был язык ее народа. Нолдиэ слышала родную речь впервые за долгие пять сотен лет, и этот факт совершенно выбил ее из колеи на мучительные несколько секунд. Находись на месте Телеммайтэ какой-нибудь убийца, он тут же воспользовался бы положением дел и без особого труда прикончил бы несчастную девицу. К счастью, фортуна была на стороне эльфийки, хоть она об этом пока что не догадывалась.

Опасения принца в полной мере подтвердились: ибо стоило ему протянуть руку, как в ответ он получил мощный толчок в грудь. Рава не стала повторно испытывать судьбу, и потому налетела на Телеммайтэ, буквально сбивая того с ног. Если бы мужчина упал, она, скорее всего, без всякого сожаления прошлась бы ему по голове, а так - всего лишь вывалилась наружу, при этом чудом не расквасив себе же нос. Дикарка, чувствуя, как изможденное тело подводит ее, первым делом кинулась к складу с припасами. Она лихорадочно хватала и перебирала мешки, бросая быстрые взгляды в сторону дальних рядов с ящиками. К счастью, ей хватило всего четырех, чтобы отыскать свои старые пожитки: флягу, лук, к сожалению, без колчана и стрел, и клинки в ножнах на поясе. Рава быстро, но без лишнего шума извлекла правой рукой один из мечей и сдавленно выдохнула, ощутив долгожданное прикосновение магии. Взмахнув оружием, она направила острие клинка в сторону Телеммайтэ и коротко кивнула тому в сторону. Было очевидно, что подпускать к себе незнакомца эльдэ была не намерена, а в случае подвоха и вовсе сможет пустить в дело жадную до чужой крови сталь. Ловко закинув на себя лук и прихватив остальные вещички, эльфийка еще мгновение помедлила, схватила лежащий на бочке кусок черствого хлеба и только затем припустила прочь, в спешке поглощая украденное.

В ответ на свои слова Телеммайтэ получил совершенно неожиданный и сильный удар в грудь, и у него перехватило дыхание. Он сильно отшатнулся и отступил назад, зацепив ступнёй небольшой, тяжёлый предмет, чуть качнувшийся вбок - как он догадался, сосуд с горючим маслом - и едва удержался на ногах. Быть может, он говорил слишком быстро и оттого не вполне внятно?

Стража, разумеется, сразу услышала подозрительный звук. Карт задержал её - ящики раскатились, но оттуда слышались треск и плеск, и крики; что было хуже всего - к ним присоединились моряки с корабля Анкалимона, и вдали загорелись факелы. Меж тем, глаза эльфийки замерцали чуть в стороне. Глядя на принца, она кивнула ему - значит, всё же поняла его слова. Её рук он не мог разглядеть. При всей зоркости нуменорцев, в темноте они, как большинство людей, видели плохо, отчего и нуждались в факелах. Верно, он многое понял бы по звукам - скажем, лязгу извлекаемого клинка - но их заглушал дальний шум. И он слишком тревожил Телеммайтэ, чтобы он мог видеть какую-либо угрозу в освобождённой деве.

К счастью, пленница не стала долго медлить, а бросилась бежать. Телеммайтэ, уже вернувший меч в ножны, в это время оттолкнул в сторону сосуд с маслом; крышка его была плотно закручена, так что опасности пожара не было. Он парой взмахов раскидал лежавшее здесь и тоже ринулся вперёд. Быть может, преследователи споткнутся о разбросанные вещи. Тем более, что они, как казалось, были утомлены долгим плаванием.

Капюшон плаща слетел, и Телеммайтэ тут же надел его вновь. Хотя едва ли в том была особая нужда: на набережной было лишь чуть светлей, чем у клетки, куда падала тень от домов, и стражники не различили бы его лица в ночи издали. Впереди, на корабле, мерцал единственный огонёк, и путь к нему был свободен. Да, патрули могли выйти из-за дома в любую минуту, но до цели и оставались считанные минуты. Махнув рукой эльфийке, принц устремился к кораблю возможно быстрей, вновь мысленно поблагодарив Фаирэндила за митриловую кольчугу - любая другая защита была бы не в пример тяжелей и замедлила движения. На стражниках же были латы, что давало надежду оторваться от них.

Принц надеялся, что им будет сопутствовать удача - ему, пленнице и Карту. Он сумел погасить фонарь, но сумеет ли он выбраться невредимым из этой ситуации, оставалось неизвестным.

Отредактировано 26.05.2017

Отредактировано Telemmaite (2017-05-26 06:27:13)

Наблюдая, как принц освобождает руку, Рава невольно стиснула в мертвой хватке его капюшон. Кто знает, не собирался ли человек неожиданно атаковать ее? Быть может, у него было припрятано оружие? Мужчина быстро продемонстрировал эльфийке кольцо, но та лишь нахмурила брови и напряглась, точно ожидая удара исподтишка. Ювелирная безделушка не спровоцировала в ней доверия и понимания ситуации, однако эльдэ не спешила демонстрировать это. Кольцо чем-то отдаленно напоминало ее собственное, это была очень тонкая и искусная работа, которую она смогла разглядеть даже во мраке ночи. Оно было эльфийским? Возможно. Тогда почему оно находилось у человека? Он был как-то связан с ее народом, или же был обычным вором, желающим возыметь от поимки одичавшей эльфийки личную выгоду?
Рава внимательно внимала речи Телеммайтэ, словно боялась упустить ее суть. Отчего-то родная речь сильно резала ей слух. Она, как и события прошлого, давно канула в лету, и теперь вызывала в сознании девушки некоторый психологический дискомфорт. Тем более, что, будучи ребенком, нолдиэ так и не успела в полной мере постичь искусство эльфийского языка. А ведь это было более пяти сотен лет назад. Пяти сотен.
- Ты знаешь, куда плыть? - прошептала принцесса, поднимаясь на ноги и помогая встать мужчине. Возможно, помыслы ее спасителя не были чисты. Но в свете сложившихся обстоятельств он казался ей наименьшим злом, которое стоило выбрать. А дальше - время все расставит по местам.
Рава прислушалась к шагам и коротко кивнула принцу, соглашаясь следовать за ним. Лишь на мгновение она ухватила его за плечо и быстро пробубнила, стараясь не терять времени:
- Человек. Если ты обманешь меня, ты будешь мертв. Знай это.

Выслушав принца, пленница помогла ему подняться и спросила:

- Ты знаешь, куда плыть?

- Да, замысел есть, - так же тихо ответил Телеммайтэ. В действительности, прежде, чем они с Картом увидели клетку, он ещё продолжал взвешивать и выбирать.

Не было сомнений, что в Андустаре он найдёт самых верных людей и никто из них не выдаст его; однако для этого нужно было обогнуть большую часть Острова, тем более, что подходить к Андустару следовало с юга. Берега его северной части были скалистыми, и там нельзя было пристать. Им предстоял довольно долгий путь.

Возможность пристать возле одного из прибрежных селений Орростара принц рассматривал второй - несмотря на то, что путь был недолог, Моргомир знал свою пятину как свои пять пальцев и мог помочь укрыться глубже, а жители Орростара любили его и не выдали бы - и хотя бы ради него не выдали бы и принца. Но сейчас, когда припасов оставалось мало, он без сомнений остановился именно на этом. Да, Орростар был близко к Роменне, и можно было предположить, что Анкалимон разошлёт своих людей по его дорогам ради поисков принца. Но приплывших с ним было не столь уж много, а обыскать, кроме того, пришлось бы и Роменну, и Митталмар, и Арменелос, и Арандор, и Хьярростар. Выбор, в каком именно селении остановился, Телеммайтэ заранее возложил на Моргомира.

Они уже двинулись вглубь переулка, когда эльфийка схватила принца за плечо. Он замер, полагая, что рядом стражники, а спасённая почти скороговоркой произнесла поразившие его слова:

- Человек. Если ты обманешь меня, ты будешь мертв. Знай это.

Многое он мог бы и желал бы сказать на это. Например:

"Не на такую благодарность я надеялся. Мне угрожают отовсюду - но я не ждал угрозы от той, кого освободил."

Или же:

"Ты была заключена в клетке, безоружна, а у меня есть меч; теперь ты свободна, вернула себе оружие, а я скрываюсь от стражи вместе с тобой. Зачем бы я допустил это, если бы желал причинить вред?"

Многое он желал бы сказать, но им обоим грозила опасность от воинов и стражников, и ему было не до упрёков и не до объяснений. Угроза же эллет скорее была оскорбительна: ведь Телеммайтэ не намеревался её обманывать. Правда, её поведение - возможно, вызванное гневом и стыдом от пережитого унижения - ставило под угрозу её собственную жизнь. Потому, уже свернув за угол и прислушавшись, он шёпотом предупредил:

- Избегай подобного на пристани - решат, что ты меня преследуешь.

Телеммайтэ продвинулся западней, затем вновь свернул к северу, уже по переулку; стража не искала их здесь, и среди ящиков с различными товарами можно было бежать почти безопасно, но он был короток. В домах далее горел свет, и люди окликали друг друга, спрашивая, что произошло. Сигнал тревоги не в колониях, где можно было ждать нападения, а в Нуменоре, в Роменне! Невиданное дотоле преступление?! Появление главной армии и междоусобица?! Если на железном корабле скоро поняли причину шума и смятения, то в городе не знали, что и думать.

Пришлось снова нырнуть в темноту и не бежать, а ползти, припав к земле, избегая освещённых мест; но ближайший дом, только что погружённый во мрак, ожил, когда принц был под самым окном. Взгляни хозяин вниз, и он заметил бы его.

Перед тем, как внезапно загоревшийся свет заставил Телеммайтэ затаить дыхание, эльфийка задала вопрос:

- Мне нужно на юг! Ты сможешь туда попасть?

Пробравшись под окном со всей возможной осторожностью и вместе с тем не медля, принц заметил про себя:

"Эллет, вероятно, сумела бы скрываться в лесах Хьярростара. Правда, если высадить её там, а самим следовать к северу, она останется в полном одиночестве, без всякой помощи, вплоть до моей коронации, и это при самом благополучном исходе... Нет, едва ли пленница Анкалимона так хорошо представляет себе земли Нуменора! - понял он. - Она говорит о юге Средиземья."

Он счёл, что Анкалимон, верней всего, захватил её незадолго до отплытия в окрестностях Эделлонда - самой южной из гаваней эльдар. От эльфийских земель было совсем недалеко до Гондора. Из всех нуменорских колоний эта была самой молодой и самой маленькой, так что в ней не было ни одного сколько-нибудь заметного города - лишь селения близ устья Андуина и гавань на каменистом Толфоласе, где и находился наместник, сколько знал принц.

Когда они сумели пройти в тёмный проход меж глухих стен высоких зданий, принц тихо обратился к эллет:

- Путь до Средиземья - севера ли, юга ли - слишком долог для всякого корабля, кроме железного, - Телеммайтэ упомянул его с явственной неприязнью. - Таких припасов у нас нет. Позже я подумаю, как помочь тебе вернуться к своему народу.

Проходы, подобные этому, позволяли прятаться от света и чужих глаз, но с ними была связана и некоторая опасность - неизвестно, с чем встретишься, выходя из него. Так и случилось на сей раз. Шагнув вперёд, Телеммайтэ практически нос к носу столкнулся со стражником. Эллет за его спиной он не видел, зато фонарь в его руке осветил лицо пробиравшегося вперёд. Как ни желал принц избежать кровопролития, он с горестным вздохом выхватил меч, хотя и это могло не принести спасения. И вопреки ожиданиям вместо лязга стали и призыва товарищей услышал:

- Нет, мой...

Принц вскинул ладонь, побуждая умолкнуть. Разумеется, все стражники до одного не могли бы принять сторону Анкалимона, но встретиться именно с тем, кто почитал законным Королём Телеммайтэ, было нежданным счастьем.

- Помоги нам достичь северной части пристани, -  произнёс он шёпотом, тоже перейдя на адунаик и стараясь выровнять дыхание и говорить твёрдо.

- Сделаю, что смогу, - он склонил голову, опустил фонарь и тоже заговорил чуть слышно. - Рядом со мной вы не вызовете подозрений у мирных роменийцев. Но патрули, и ветераны - с ними мне не справиться, и едва ли я что объясню.

Телеммайтэ был и рад тому, что избежал почти неминуемого плена (или гибели), и спасения силой оружия. И удручён тем, что и его коснулось творившееся вокруг безумие - хотя он желал именно защититься в отчаянном положении, а не напасть,  не различил того, что страж напасть не пытается. И сильно встревожен тем, что ждёт впереди и его, и всю страну. Но как ни был взволнован принц, он не забыл ни того, что эльфийке нужно разъяснить случившееся, ни того, что она слишком заметна, чтобы спокойно пройти вместе со стражем, как мог бы он сам. Об этом нужно было позаботиться.
Конец отредактирован 16.06.2017

Отредактировано Telemmaite (2017-06-16 08:35:11)

В ответ на слова Телеммайтэ эльфийка едва слышно выругалась. Она не желала играть в прятки на человеческом острове и стремилась как можно скорее вернуться в знакомые земли. Тем не менее, она понимала, что гнев не приблизит ее к цели, а вот живой проводник - запросто. Рава смолкла, и тяжкие думы вновь поглотили ее. Человек говорил о ее народе, но знал ли он, с кем провела его спутница долгие пять сотен лет? Очевидно, что нет. Неужто даже странные одежды не смутили его? Или он лишь тактично молчал? Эльдэ было невдомек. А незнание, как водится, порождает сомнения.
Встреча со стражником фактически застала беглецов врасплох. Рава поспешно остановилась, припав телом к стене, чтобы тень сокрыла ее. Она притаилась за спиной мужчины, пряча слабый свет своих глаз, и рука ее осторожно легла на рукоять клинка, томящегося в ножнах. Эльдэ не понимала человеческой речи, и потому лишь отслеживала чужую интонацию и движения рук. Если бы что-то пошло не так, она применила бы силу, что за счет эффекта неожиданности могло обернуться для нее удачей. Однако стражник, вопреки всем ожиданиям эльдэ, после недолгих изъяснений устремился прочь, увлекая за собой несчастную парочку.
- Этот человек не опасен? - тихо поинтересовалась Рава, выбираясь из тесной улочки. Ее мечи так и остались болтаться на поясе, но надолго ли - об этом никто не мог судить. Обеспокоенные жители домов сулили беглецам большую беду, пусть никто из них до сих пор не бросал в сторону троицы удивленных возгласов. Все равно, чем меньше людей будет наблюдать их перемещения, тем лучше.
Неожиданный маневр стражника не вызвал у Равы особого восторга. Она с огромным сомнением взглянула на него, бросившегося к двери, а на немое предложение войти и вовсе выдала хмурую мину. Тем не менее, особых альтернатив на укрытие в ее арсенале не оказалось, и потому дикарка, тихо пробурча что-то себе под нос, первой проскочила внутрь, опередив принца. Осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, девушка извлекла один клинок и остановилась в центре небольшой комнаты, прислушиваясь и озираясь по сторонам. Тесное помещение непроизвольно заставило ее нутро сжаться: Раве было откровенно не по себе.

Из-за двери слышались голоса стражников; довольно было одному из живущих в доме заметить незнакомцев и хотя бы вскрикнуть или открыть дверь, чтобы бывшая пленница Анкалимона вместе с принцем и их нежданным помощником оказались в их руках. Надежды на то, что они также окажутся союзниками Телеммайтэ, не было. Патрульные не понижали голоса, и до беглецов доносилось:

- Быть может, уже у торговой площади! В переулках у лавок всегда полно неразобранного товара - там легко укрыться. И в Академии ночью никого.

- Хорошо же ты смотришь - хоть сейчас в разведку! - насмешливо фыркнули в ответ. - Примятую траву не заметил. Рядом они; не у маяка, не в переулках у площади и не в здании Академии. Под кустом каким-нибудь спрятались.

- Вместе - уверен? Эльфа под кустом, может, и не приметить, а узурпатор там надёжно не скроется. Зато дома, где его ещё могут принять с почётом, найдутся. А эту "красотку дикую", - процитировал стражник известную шуточную песенку, - не знаю.

Если бы стража заподозрила, как близко она от цели, она должна была постучать в дверь - до сих пор не бывало, чтобы патрульные врывались в дома.

До сих пор многого не бывало.

Телеммайтэ угнетала не только и, пожалуй, не столько близкая опасность, сколько неправильность, почти нелепость происходящего. Король убит; стране грозит междоусобица, разжигаемая его сыном; его по велению того же Анкалимона - его отца! - хотят захватить, именуя узурпатором. Устроили на него охоту, точно на зверя - затрубили, и выслеживают, с конями и пиками, клинками и фонарями, и всё сжимают круг. Охоту - на принца Нуменора и законного Наследника по воле Тар-Атанамира, будущего Государя. Невозможно, немыслимо! И эллет, которую доставили в клетке, и хотят в клетку же вернуть - не менее немыслимо для Эленны.

Если стража распахнёт дверь, увидит их, если они будут стоять близ неё. А если хоть в этом поступит, как подобает нуменорцам, пробудившийся хозяин выдаст незваных гостей, даже если после пожалеет о том. Телеммайтэ осторожно шагнул вперёд.

"Как меня примут в этом доме, если заметят? Что лучше - остаться для хозяев неизвестным, ищущим помощи, или, напротив, открыться в надежде? Пора ли пройти вглубь - или вновь положиться на удачу, на то, что патрульные пройдут мимо?"

Принц думал о том, когда почувствовал - за ними внимательно следит чей-то взгляд. Хозяин ли то был, один из его домашних или слуга - спали не все. Полыхнуло, бело и ослепительно; принц поднял руку, заслоняясь от света, а пленница отшатнулась, ткнувшись спиной в его грудь. Он едва удержался на ногах, а в следующий миг всё же удержал деву, сжимавшую клинок, и избежал шума. Царапина на косяке говорила о том, что клинок мог случайно пройтись и по его плечу (это не было особенно опасным благодаря кольчуге) - или по лицу, что было бы много хуже; он на миг нахмурился - очевидно, дева взмахнула мечом от неожиданности, но лучше бы она не доставала его так легко.

Комната оказалась ярко озарена. Здесь не было серебра и золота, статуй и зеркал, и множества дорогих тканей; лишь небольшой ковёр на полу с синим узором да занавеси на окнах. Изящный столик, камин, полки с книгами - всё было соразмерным и успокаивало одним своим видом. Наблюдавший за ними оказался старцем лет ста восьмидесяти-двухсот, книжником и чародеем, судя по посоху и мантии. Вид его и особенно - взгляд успокаивал ещё более; принц ещё не встречал чародеев и алхимиков с таким мирным и ясным взором. Хотя кожа его была сильно загорелой, словно он долго жил в южных колониях. Вернее всего, так и было: лицо старца было незнакомо Телеммайтэ, а его нельзя было не запомнить, даже увидев мельком на рынке или празднестве.

- Не могли они разойтись. Она ж ничего тут не знает, только и может под кустом сидеть до скончания века... или мира, раз бессмертная. А кто примет принца Телеммайтэ, примет и всякого, кто будет с ним, - вновь первый из стражей, которого уже упрекали в недостатке наблюдательности. Заметили остальные что-то подозрительное или нет, оставалось неизвестным. В любой миг дверь могла распахнуться, или, в лучшем случае, раздаться стук.

Принц без колебаний прошёл вперёд, когда книжник поманил их, но не сдёргивал капюшона. Он ещё не нашёл ответа на вопрос, которым задавался перед тем.

- Какая добрая встреча. Я как раз закончил списку с одной занимательной повести. Вижу, вы утомились. Присядьте, отведайте фруктов и вишнёвого сока, они подкрепят ваши силы.

- Добрая встреча, - отозвался взявший себя в руки Телеммайтэ. - Мы в самом деле утомлены. Верно, ты слышал сигнал тревоги и шум... Но, кажется, ты не обеспокоен им?

От ответа на этот вопрос зависело, стоит ли называть своё имя. 

Затем заговорила эльфийка, вначале попытавшаяся заслонить их с оружием в руках, словно от врага; она немного странно выговаривала слова синдарина - не так, как гости с Тол-Эрессеа и из Линдона, но принц, не будучи знатоком эльфийских диалектов, лишь мельком отметил это. Его поразили сами слова:

- Мы... не хотим красть, только ищем укрытия. Мы не пробудем здесь долго. И не тронем тебя и твой дом, если ты не выдашь нас. Как твое имя?

Угроза тому, кто не нападал на них, и оправдание в таком тяжком преступлении, как кража! Первое было, конечно, вызвано опасностью, но второе...

Склонившись к эльфийке, он прошептал:

- Никакого эльфа или нуменорца не заподозрят в краже - на Острове не бывало воров.

"На Острове. А в войске? - подумал он, уже произнеся это. - Ведь это оправдание не случайно; неужто воины Анкалимона способны и на это? Что ты делаешь с нашим народом, отец?! Во что ты хочешь превратить его?"

Останавливаться на этой мысли он не мог, хотя она побуждала его ещё более беспокоиться о собственной безопасности и свободе. Судьба Эленны в случае, если Скипетр примет Анкалимон, рисовалась ему во всё более мрачных красках.

Отредактировано Telemmaite (2017-07-19 19:23:40)

- Никакого эльфа или нуменорца не заподозрят в краже - на Острове не бывало воров.
- Воры есть везде, - сухо ответила Рава, опуская клинок. Все-таки перед ней восседал старец, каких она никогда не встречала на юге, и отчего-то не чувствовала какой-либо угрозы с его стороны. То ли это была обыкновенная интуиция, то ли вид старика не вызывал подозрений в принципе, а может, и все сразу - так или иначе, эльфийка коротко кивнула и выпрямилась.
- Ты ошибся, - негромко возразила она, прикрывая плащом свою племенную одежду, - я не связана с легендами. Но твое имя мне знакомо. Постой.., - эльдэ прищурилась и сделала шаг вперед, - да, я знаю, кто ты. Ты старик с волшебным посохом, что боролся с тиранами далеко на юге. О тебе ходило много слухов среди племен. Говорили, что ты придешь в Астар. Ты оставил свое дело?
Впрочем, обращение волшебника к нуменорцу отразилось целой чередой эмоций на светлом девичьем личике. Рава уставилась на Телеммайтэ так, словно выдела того первый раз в жизни, и в глазах ее заплясали шальные блики от затухающих углей.
- Ваше Высочество? Так ты.. - она крепко сжала рукоять своего клинка и развернулась к мужчине вполоборота, - ты правитель этих земель?