Сегодняшний Совет обратил обыкновенный весенний день в судьбоносный - или, быть может, так лишь казалось принцу Телеммайтэ.

"Я уже полагал, что сказанное мной Тар-Атанамиру пропало втуне. Пусть это малый шаг, и за ним нескоро может последовать новый, важен и он. Начало положено," - думал принц после его завершения. Он чуть улыбался, не скрывая радости. Довольно было этой улыбки, взгляда, немногих жестов, чтобы поделиться ей с Лордом Андуниэ, своим другом и наставником - без того понимавшим всё.

На этом Совете среди других принц увидел и Морнафиона, Лорда Орростара, для того на краткое время покинувшего свой край. Когда они оставили зал, искусно украшенный мозаикой, навстречу Лорду двинулся спокойно ожидавший его наследник. Приветствовав Морнаэля, принц вновь припомнил праздник в его честь и охоту в Орростаре, и справился о Моргомире. Опасности той охоты были ничтожны в сравнении с теми, которыми он мог подвергнуться на войнах в Средиземье.... Оказалось, ныне второй сын Лорда Орростара тоже в Арменелосе, хотя и не во дворце.

Тогда, почти два года тому назад, они коснулись самого важного для Телеммайтэ вопроса: перемен в Нуменоре, из-за коих блекло его былое величие, и слава о его благородстве уже не разносилась во все края Средиземья, как прежде. Слишком важного вопроса, чтобы обсуждать его походя, меж охотой и ужином; слишком непростого, чтобы эта беседа подобала празднеству. Чтобы вернуться к нему, им с Моргомиром стоило встретиться вновь - но новые приглашения вперемежку с заботами отвлекли его. Его ожидали ещё не на одном празднике. Учёные корабелы из Морской Академии Роменны желали привлечь принца к обсуждению проекта торгового судна - он не числился в великих знатоках корабельного дела, зато снаряжал торговые экспедиции. Как раз вернулась одна из них, из Астара, с товарами, золотом, серебром - и новыми предложениями от харадских купцов, и новыми сведениями. Открылась основанная по почину Телеммайтэ новая школа целителей - в войсках чувствовался недостаток в них...

Когда принц вспомнил о своём намерении серьёзно побеседовать с Моргомиром и вознамерился вновь съездить в Орростар, то выяснил, что младший сын Лорда вновь уплыл в Средиземье.

Теперь же можно было не только вернуться к прерванному так надолго разговору, но и обсудить последнюю перемену - по счастью, к лучшему. Телеммайтэ дорожил дружбой и советами Фаирэндила, но Лорд был много старше его; разговор с ровесником - иное. Вернее было бы сказать, что Моргомир был заметно младше принца. Но разница в возрасте сглаживалась благодаря разной скорости старения в Доме Элроса и среди других нуменорцев, пусть и знатных, а также военному опыту Моргомира.

Спросив Морнаэля о том, где можно найти его брата, он направил к нему посыльного - молчаливого черноволосого нуменорца средних лет, гордившегося своим родом, памятью, в которой хранились все ранее переданные им повеления и сообщения, и быстрым конём.

- Передай Моргомиру Морнафиониону, что принц Телеммайтэ желал бы с ним встретиться и побеседовать. Принц назначает встречу в дворцовом саду, у Белого Древа, - это место мог без труда найти даже тот, кто впервые оказался в Арменелосе. - Позже можно будет выбрать иное место - разговор предстоит серьёзный. Возможно, Моргомир вспомнит речь вождя Барагера, которой мы коснулись после охоты.

Телеммайтэ знал, что посыльный всё передаст дословно. Можно было неспешно пройти по коврам дворцовых коридоров, пройти меж рядов почётного гвардейского караула и направиться в нежно зеленеющий сад, напоённый весенним благоуханием. И совершать прогулку, и любоваться красой Нимлот. Белое Древо было высоким, и принц Телеммайтэ задумчиво смотрел снизу вверх на серебристо трепещущую листву и едва явившиеся бутоны такой ослепительной белизны, что казалось: именно от них пошло выражение "белый свет". Пусть они и не испускали света.

Так Телеммайтэ и стоял возле Нимлот, когда завидел идущего навстречу Моргомира - гордого, уверенного, яркого и просто великолепного в своём красно-золотом наряде. Сам Телеммайтэ был облачён в нарядную котту из голубовато-серой, чуть переливающейся плотной шёлковой ткани; оплечье и укороченные широкие рукава окаймляла серебристая узорная тесьма; из-под них виднелись узкие синие, перехваченные парадными серебряными наручами. На поясе и пряжках мягких сапог чуть сверкали сапфиры и бриллианты, голову принца, как обычно, украшала серебряная диадема, также  с сапфирами, а грудь - митриловая цепь кулона Лотэлуи. А вот именно эти драгоценные перстни, как и наручи с затейливыми завитками волн, ещё пару месяцев назад нельзя было увидеть на его руках -  прежние свои кольца и браслеты Телеммайтэ раздарил, а окончательную отделку этих наручей лишь недавно закончил.

- Оно так прекрасно. Приветствую вас, мой принц. Вы оказали мне честь своим приглашением и тем, что позвали в столь дивное место,  - Моргомир низко склонился перед принцем.

- Рад вновь видеть тебя, Моргомир, - откликнулся принц, улыбнувшись встрече. - Мне думается, я никогда не устану любоваться красой Древнейшего из Деревьев. В нём - вся история Арды, от сотворения Валинора и, наверное, до последних дней мира. И оно растёт здесь, в столице Нуменора... О благе и славе нашей страны я и хотел с тобой поговорить, и о переменах в нём - ты упоминал о том, когда я приезжал в Орростар.

Телеммайтэ вновь посмотрел вверх, на Белое Древо, и ещё выше. В небесной сини над ним сделал круг один из Великих Орлов, возвращаясь в своё гнездо на крыше дворца. Затем он опустил голову, негромко обращаясь к Моргомиру.

- Это поистине дивное место, но здесь мы с тобой не можем остаться наедине; правда, зелень ещё нежна и прозрачна, и позволит нам заранее увидеть других, если мы будем говорить, прогуливаясь по саду, - принцу была бы приятна такая беседа, но могло случиться так, что её придётся прервать. Тем более, что слух нуменорцев, как и их зрение, был необычайно острым. - Или ты предпочёл бы беседовать в уединённом месте? Скажем, в Обсерватории в этот час никого не будет.

Обсерватория находилась в башне, что возвышалась над величественным зданием Королевского дворца. Устроил её ещё Тар-Менельдур, когда, приняв Скипетр, переехал в Арменелос, оставив ту обсерваторию, что построил в Форростаре. Он не остался доволен новой - в горах условия наблюдения за звёздами были лучше. Однако и она могла служить астрономам - ведь нуменорский воздух был чист, небо ясно, а глаза наблюдателей остры, даже до изобретения зрительных труб.

На мысль об Обсерватории - а не Библиотеке, или собственных покоях, или ином уголке Арменелоса - принца натолкнул орёл. Однако сейчас, высказав это предложение, он вспомнил иную важную беседу на маяке Роменны...

Сердца его коснулось неясное предчувствие, что и этот разговор - где бы он ни состоялся - может оказаться более важным, чем он ожидает, и от него может потянуться долгая нить в грядущее... Но чувство это было смутным, и он не сумел бы даже предположить - к чему же, кроме ожидаемого, всё это ведёт.

Услышав о коварстве стен, Телеммайтэ чуть помедлил, а затем негромко ответил:

- Надеюсь, нет. Но если и случится так, мы избежим хотя бы слухов и сплетен - служители Тайной канцелярии не разносят их. Дворцовые слуги, узнав мой голос, тем более будут молчать.

Как он был уверен, никто другой не может скрытно находиться в каком-либо тайнике или нише, если они есть; и их не услышит случайно никакой любопытный придворный.

Принц пригласил Моргомира следовать за собой, и они прошли во дворец, способный поразить уже своими размерами - в Арменелосе, да и во всём Нуменоре, не нашлось бы здания выше или обширнее. Как знал Телеммайтэ, он с самого завершения строительства был очень велик - потому, что в нём первоначально селились все эдайн, прибывавшие в Нуменор на очередном корабле, и потому, что Тар-Миньятур желал, чтобы на крыше доставало места паре Великих Орлов. Но с его времён здание многократно достраивалось, перестраивалось и украшалось - статуями и колоннами, занавесями и портьерами из дорогих тканей с золотым, реже серебряным шитьём, гобеленами и коврами, зеркалами в резных рамах и светильниками, порой скрытыми в нишах, так, что свет лился словно бы из самой стены. Чаще всего впервые приглашённые во дворец наиболее восхищались искусством мозаичистов и резчиков. Тонкая многослойная резьба, часто позолоченная, с самоцветами в завитках, встречалась повсюду - начиная со входных дверей и коридора, что вёл от них. Облицован он был разными породами камня, так что оттенок стен плавно переходил от нежно-голубого через насыщенную вечернюю синь к чёрному с блёстками слюды.

И в одеяниях придворных нередко встречались золотые орнаменты или украшения. Принц Телеммайтэ, всегда предпочитавший ясную чистоту серебра тяжёлому блеску золота, выделялся на этом фоне - правда, один кулон эльфийской работы из "истинного серебра", каковое нельзя было ни купить, ни добыть из земли, ни получить как трофей, стоил более всей дворцовой позолоты. Впрочем, он никогда не ограничивался одним-двумя украшениями.

Широкая спираль лестницы вела вверх по башне мимо высоких деревянных дверей со спиральными же мотивами резьбы, покрытых лишь лаком и, казалось, излучавших тепло; за ними находилось одно из излюбленных мест принца во дворце - Королевская библиотека. Ныне он направлялся выше, под чёрный купол с золотыми звёздами, светло-серыми завитками облаков, Вингилотом и летящей к нему чайкой. В нижней части изображение было мозаикой, выше - узором на ткани, крепившейся на шнурах с кистями. Вечером её стягивали, открывая чистейшее выпуклое стекло, что приближало звёзды. Так что вид судна Эарендиля, во всяком случае снизу, не был мечтанием слушателей песен и легенд. Достигавшие стекла составные зрительные трубы, днём убранные в футляры, позволяли видеть ещё более. У самых стен, меж витыми колоннами, по кругу были расставлены различные приборы, ближе к центру - наклонные столики с избранными свитками, звёздными картами, чистым пергаментом для записей.

- Вначале я сам желал бы поделиться с тобой последней переменой. На сегодняшнем Совете Король одобрил запрет открыто появляться с рабами на улицах и площадях городов Нуменорэ, -  сейчас голос Телеммайтэ звучал тише, чем в саду - пол был сплошь устлан коврами, приглушавшими звуки. Чуть вздохнув, он добавил. - К несчастью, мне уже доводилось, пусть и очень редко, видеть в Роменне людей в ошейниках.  Ещё несколько лет назад я решился заговорить о том со своим дедом и Государем - как сейчас выяснилось, те разговоры не были бесплодными и Тар-Атанамир не отверг сказанное. Хотя я и надеялся на большее.

Хотя принц был знаком с Моргомиром так недолго, он говорил откровенно в надежде найти в нём союзника. Телеммайтэ мог выбрать слова, над которыми задумался и сам Государь, мог найти доводы против рабства, которые убеждали часть придворных и знати Арменелоса и жителей Роменны. Но они не годились для охтаров и роквэнов - тех, кто и захватывал Дикарей и обращал их в рабов.

"Возможно, Моргомиру они придут на ум. И возможно, ему ведомы и иные перемены, о которых я не знаю или недооцениваю их".

Отредактировано Telemmaite (2017-07-24 15:58:06)