Давненько в Имладрисе не было так… многоэльфно. Владыки и посланники из разных стран и земель собирались, чтобы обсудить тревожные вести с юга и востока, поделиться опасениями по поводу смерти нуменорского короля и узнать кое-что новое о причинах и последствиях войны пятивековой давности. Замок Элронда наполнился гостями, повсюду по берегам Бруинен раскинулись палатки и шатры, а ночью к небесам возносились весёлые песни. Казалось, эльфы, гномы и даже некоторые люди собрались со всего Средиземья, чтобы отметить какой-нибудь важный праздник. До начала Совета иллюзия была полной, но после ей предстояло развеяться.
Нолдор Имладриса радушно встречали гостей и часто выезжали им навстречу, чтобы проводить по диким землям, окружавшим долину. Дел было много, обитатели Ривендела едва справлялись с наплывом гостей, так что Гиль-галад предложил Элронду помощь в сопровождении гостей из Кхазад-Думах, Лориэна и Зеленолесья. К счастью, последние должны были встретиться в Лориэне и сообща прибыть к восточным воротам гномьего царства, после чего безопасными подземными коридорами достичь Эрегиона. В качестве проводника для отряда вызвался Глорфиндел, которому хорошо были известны отроги Мглистых гор. Дорога протекала размеренно, быстрые кони несли их вперёд, и лишь изредка всадникам приходилось спешиваться, чтобы миновать овраги или разлившиеся ручьи. И вот, вдали показались сокрытые врата гномьего царства Кхазад-Дум...

Весна в этом году немного припозднилась: горы не спешили расстаться со снежным покровом, тёплый ветер с востока затерялся средь скал и дубрав. Теперь же вершин Мглистых гор вниз стремились звонкие ручьи, а сквозь проплешины в сверкающем снежном ковре робко проглядывала зелёная трава и первые цветы.
Поход из Имладриса к границам Эрегиона занял у них не больше недели, спасибо резвым лошадям и умелому выбору пути. Они прошли каменистую равнину, продуваемую всеми ветрами, и добрались до Эрегиона.
Воздух здесь ещё помнил запах крови и пепла, но земля за пять веков почти оправилась, и лишь почерневшие остовы дозорных башен и ряды одичавших деревьев напоминали о тех злополучных событиях, которые вершились в этих местах. В стороне от их пути, на большом, некогда чистом и прозрачном озере, громоздились почерневшие остатки города кузнецов, Ост-ин-Эдиль. Земля вокруг этих мест до сих пор была бесплодна и отравлена горем, но к счастью, отряд миновал стороной это злополучное место.
Труды эльфов Эрегиона не пропали даром, память об их трудах медленно но верно вытесняла следы войны. Климат здесь был мягче, и снежная пелена стаяла практически полностью. Повсюду зелена трава и первые цветы, деревья отрастили первые крохотные листочки. Потому дозорная башня, стоявшая на дороге напротив врат Кхазад-Дума, казалась чёрным призраком среди обступивших её деревьев и кустов. Пламя опалило камень, сожгло древесину и всех, кто находился внутри, но остов башни устоял.
- Вот мы и пришли - с удовлетворением констатировал Глорфиндел, скидывая с головы капюшон. - Не стоит ли нам перевести дух и привести в порядок лошадей? Насколько я знаю гномов, они наверняка выйдут при полном параде и попытаются ослепить нас блеском золота и сиянием самоцветов.
Он легко потрепал по холке прекрасного белоснежного жеребца, на котором проделал этот путь, и выразительно посмотрел на командира отряда. Составной доспех у него на груди поблескивал золотым узором в лучах полуденного солнца, и хоть на лице нолдо царила лёгкая полуулыбка, в его глазах застыла грусть. Глорфиндел не застал Эрегион во дни расцвета его славы, но легко мог вообразить ту красоту и ухоженность, что царили вокруг. Ещё одно королевство эльдар сгинуло без следа, в мире уже никогда не появится второй Эрегион. И пусть мастера Ост-ин-Эдиль совершили ошибку, взявшись за создание Колец Власти, они также создали много дивного и необычного. И всё это ушло, сгинуло, под гребнем чёрной волны.
Глорфиндел задумчиво прикоснулся рукой к небольшому подсумку у себя на поясе. Он ездил без седла, с одной лишь лёгкой, декоративной уздечкой, украшенной бубенцами и маленькими самоцветами, так что свой небогатый багаж носил на себе. Потом потрепал коня по холке, спешился и вместе с ним направился ко входу в башню, где над пустым проёмом входной арки виднелся почерневший держатель для светильника.

Время в смертных землях неуловимо и быстротечно. Даже короткоживущие народы, для которых дорога каждая секунда, едва поспевают за быстрой чередой зим и лет, и с тоской говорят о пролетевших годах. Каково же здесь было обитать тем, чья жизнь сравнялась с долголетием самой Арды, кто видел первый рассвет и беззвёдную ночь предначальной эпохи? Они отставали от течения лет и смены сезонов, были вынуждены приспособиться к неестественной быстротечности. Они были марафонцами, вынужденными участвовать в спринтерском забеге без надежды на победу. Они не могли отстраниться от мира, не могли остановиться, и один за другим сходили с дистанции.
Но даже в этой круговерти зим и лет можно было найти отраду. Глорфинделу нравилась весна, возрождение природы, плеск горных ручьёв и манящие ароматы первых весенних цветов. И хоть его печалила гибель всего живого осенью, он никогда не забывал, что природа умирает лишь для того, чтобы возродиться ещё более прекрасной. Это был не его мир, он был предназначен для других, но Лаурэфин радовался зимам и летам Средиземья так, как радуется гость, приглашённый в дом к чудаковатым, но славным хозяевам.
За время похода он несколько раз пытался заговорить с предводителем отряда, но всякий раз беседа не складывалась, и Лаурэфин благодушно решил оставить Астоворимо наедине с его прошлым. Странно было видеть нераскаявшегося последователя Феанора среди роквэнов Гиль-галада. Возможно, сам того не понимая, темноволосый молчун был живым напоминанием падения нолдор. И хоть в душе Лаурэфина после возрождения наступил покой, и старые воспоминания больше не причиняли ему вреда, он не мог отделаться от навязчивого воспоминания о том, как на дворцовой площади Тирион брат обнажил меч против брата.
С другой стороны, многие другие в канте Аставормо находили удовольствие в общении со златовласым нолдо, и тот охотно делился историями из прошлого и слушал их рассказы. Всему своё время, и весна - не время быть одному. Ларэфин же считал, что границы между Домами нолдор пролегали лишь в умах самих эльфов и легко переступал через них, отыскивая общие темы и увлечения. Ему определённо нравился их полу-церемониальный поход по землям, пробуждающимся после долгой зимы.

- Значит за последние тысячелетия ничего не изменилось, и Эпоха Солнца и Луны мне лишь привиделась - с улыбкой на губах ответил Глорфиндел и, повинуясь неожиданному порыву, добавил: - У меня есть кое-что, чтобы почтить память этих мест. Соизволит ли доблестный роквэн составить мне компанию? Когда-то Келебримбор был и твоим сюзереном.
И с чего он пытается растормошить этого угрюмого типа, с головой погружённого в память о чёрных делах своего - и его, Глорфиндела, - народа? Пожалуй, причиной тут было стремление исцелять и украшать окружающий мир, которым некогда славились эльфы, и которое Глорфиндел сохранил в своей душе. Он не был и никогда не будет великим садовником, архитектором или, чего уж там, ювелиром. Но не нужно быть одним Феантури чтобы дарить тепло окружающим. Тогда, на площади Тириона, во всех них что-то сломалось, и шрамы от этого надлома чувствовались до сих пор. И как много веков назад, он, в пределах своих скудных сил, пытался их исцелить.
Нолдо остановился у почерневшего остова башни. Некогда это было прекрасное строение, утончённое и изукрашенное искусной резьбой. Сейчас остался лишь каменный каркас, местами разбитый. Лаурэфин стянул с руки перчатку и прикоснулся к оплавленному держателю для светильни. По его лицу пробежала тень, словно он увидел что-то из прошлого, но уже в следующую секунду Лаурэфин извлёк из поясной сумки платок и принялся стирать с витой металлической ручки пыль, грязь и сажу. Результат превзошёл все ожидания, и буквально через пару минут из-под чёрной корки серебристо заблестел металл.
- Это место играло куда большее значение, чем просто дозорная башня - пояснил нолдо, сворачивая потемневшую тряпицу. - Здесь нолдор Эрегиона встречались с гномами Кхазад-Дума для торговли и веселья. Раньше, здесь всегда горел светильник… такой как этот.
И он извлёк из сумки кристалл, искусно вделанный в металлическую оправу, изображающую большой и богатый дом, построенный в старом стиле. Его можно было бы назвать дворцом, но у маленького, размером чуть больше яблока, подобия дома Финвэ в Тирионе не было ни высоких стен, ни сторожевых башен. Тогда это было ни к чему. Тогда, беспокойные нолдор были едины и собирались вместе без вражды. Вряд ли многие гномы Кхазад-Дума смогут понять смысл этого изделия, зато их наверняка порадует другое: крупный, гранёный кристалл лучился слабым, при свете дня, голубоватым сиянием. Ночью, свет феаноровой лампы разлетится далеко окрест, и наверняка заинтересует обитателей Кхазад-Дума.
Мысли об этом радовали Лаурэфина. На создание этого светильника он потратил немало лет. Теперь же, он посмотрел на Астоворимо и безмолвно протянул ему лампу.
- По роду ты куда ближе меня к обитателям этих мест. Мы уже никогда не станем жить в Эрегионе, но их память и их дела всё ещё живут здесь. Их бы порадовал такой подарок.

Порой Глорфиндел, полушутя, жалел о том, что Илуватар наделил его народ незатухающей памятью. Мог ли Эру предвидеть в мыслях своих о том, что его возлюбленные дети распорядятся этим подарком для того, чтобы пронести свою вражду сквозь века? Казалось, резня в Альквалондэ закончилась тысячелетия назад, а он до сих пор помнил, как струились по белой набережной мостовым алые ручьи. Кто-то, точно так же помнил далёкое зарево догорающих кораблей и холод Хэлкараксэ, битву в Тысячах Пещер Менегрота и горящие гавани Фаласа. И так тянутся раздоры средь эльдар, сквозь века и целые Эпохи. Кажется, они не закончат вспоминать старые распри вплоть до конца мира. Было ли это неизбежным следствием тех Даров, коими Единый одарил эльфов? Нет. Просто деяния, совершённые по вине проклятой клятвы и Феанора, были слишком тяжелы, чтобы их прощать. И всё же, Лаурэфин простил.
Он видел гобелены Вайрэ, чувствовал, как нити истории складываются в узор судьбы, каждой струной души ощущал неотвратимое наступление рока. И всё же, каждый штришок на этих гобеленах был чьим-то выбором и поступком. Судьба – не оправдание для тех дел, что творились руками феанорингов в Первую Эпоху. Вряд ли этим делам вообще можно было подобрать разумное оправдание. Их можно было только простить. И пусть память эльдар нетленна, время всё же дарует исцеление от старых шрамов. Не само, но с помощью Эстель. Надежда на то, что однажды всё станет как надо, как должно было быть, и старые враги протянут друг-другу руку. Лаурэфин жил этой надеждой и мечтой, в его сердце не было зла к убийцам родичей. Они все давно оплатили кровью свою самонадеянность и тёмные дела Первой Эпохи.
- К счастью, Тьелперинквар никогда не был моим Лордом. Впрочем сейчас это не имеет никакого значения - он сам отрекся от Дома, еще бессчетные годы назад. Так что меня с ним ничто не связывает. Однако я составлю тебе компанию, если ты того все еще желаешь.
Глорфиндел в ответ серьёзно кивнул. Он не разделял взглядов Астоворимо, но сам некогда покинул Аман из чувства преданности, и мог понять стремление спутника отречься от мятежного отпрыска Куруфина.
- Тогда пойдём.
Но как быть с тем, кто несмотря на все невзгоды, продолжает упрямо идти вперёд, следуя древнему зову Феанора? Интересно, Астоворимо вообще понимал, что является живой реликвией мятежа? Последний нераскаявшийся феаноринг. Последний ли? Вряд ли. Но один из самых упёртых, это уж точно. Казалось, что если сейчас вдруг восстанет из праха тень Феанора и поманит его за собой, этот нолдо последует, не колеблясь ни минуты.
Лаурэфин представил себе то, как Феанор появляется среди руин почерневшей башни и предлагает всем желающим прогуляться с ним за Сильмариллями… и не смог сдержать лёгкой дрожи в руках. Его спутник был как ходячий шрам, и нолдо с трудом мог подобрать верные слова. Глупый, глупый мир, в котором преданность и чувство долга обращаются враждой и братоубийством. К счастью, в этом мире тысячи маленьких правд всё же была истина, имя которой - Эру. Пусть Арда отравлена злом, она, без сомнения, прекрасна. И Лаурэфин, каждым шагом, взглядом, жестом и словом возносил хвалу солнцу и морю, ветру и небесам, и крохотным зелёным росткам упрямой травы, что пробиралась извилистой тропой меж каменных плит у подножия башни. Время лечит. Настанет день, когда горькая память Эрегиона уснёт, дозорную башню обовьёт плющ и покроет мох, деревья сомкнут свои ветви вокруг, и для этих мест настанет пора новой жизни. Жаль, духовные раны эльдар исцеляются гораздо, гораздо медленнее.
- Это, - сипло спросил нолдо, кашлянул и продолжил своим ровным голосом, правда куда более мягким чем обычно, - Это то, как дворец Финвэ выглядит теперь?
- Теперь, тогда, всегда. Горы падают, и поднимаются моря, а дом Финвэ как стоял, так и стоит на главной площади Тириона. У него немного изменился фасад, но внутри всё осталось также, как много веков назад. Только король на троне уже не тот.
Он принял возвращённый дар и не смог скрыть грустной улыбки. Потом приподнял фонарь и взглянул на Астоворимо сквозь прозрачный кристалл, что находился в сердце рукотворного дворца. Лукавое голубое око подмигнуло роквэну сквозь открытые парадные двери. На миг, грани кристалла вспыхнули тёплым светом Анора, словно тот уловил яркий солнечный луч, но уже в следующую секунду Лаурэфин с невозмутимым видом крепил светильник к витому держателю над входом в башню.
- Ты же не надеешься всю жизнь их ненавидеть? Посмотри, у тебя под ногами прорастает свежая трава, природа вокруг скоро очнётся ото сна и скроет под собой следы былого. Какие бы распри у вас ни были, жители этих мест уже давно покинули Средиземье. Отпусти их, незачем гневаться на тех, кто обрёл покой и перерождение в чертогах Намо. Их ногам уже никогда не коснуться этих земель.
Спустя минуту от врат Кхазад-Дума донёсся низкий, глубокий глас большого рога. Каменные створки раскрылись, и из-под высокой арки на свет выступили сверкающие шеренги наугрим. Гномы были закованы в парадные доспехи, сверкавшие золотом, серебром и драгоценным мифрилом. Земля подрагивала в такт стройным шагам, широкое знамя Дарина на низком штандарте подрагивало на ветру. Лаурэфин взирал на грозное воинство точно ребёнок, увидевший армию блестящих игрушечных солдатиков, на его лице играла незамутнённая улыбка восхищения.
- Видимо, им надоело ждать, пока мы наведём лоск и отполируем наши щиты. Погляди! Они собрались уйти без нас!
И точно - небольшая гномья “черепаха” уверенно встала на курс по направлению к Ривенделлу и намеревалась оставить эльфийский отряд и заброшенную башню по левую руку от себя.

Улыбка Лаурэфина померкла. Он не умел скрывать эмоций, его лицо было живым, подвижным, и ясно отражало все эмоции золотоволосого эльфа. Он не мог заставить слепого подивиться красоте восхода, не мог объяснить глухому прелести птичьих трелей, не мог заставить простить того, кто мёртвой хваткой держался за прошлые грехи. Не мог, но всё таки хотел. Было ли это неправильно? Нет, если только он не станет навязывать свою волю.
- Ты свободен миловать и ненавидеть. Это - общих дар всех Детей Илуватара. Но право, ты желаешь Тэльперинквару печальную судьбу.
Он хотел было сказать что-то ещё, но появление гномов оборвало их беседу, точно удар секиры. Ранний выход наугрим не вызвал в душе Лаурэфина озабоченность, но пробудил в нём живой интерес. Он не решался предугадать поведение гномов, но в этом и не было нужды. Достаточно было нагнать отряд, двигающийся походным маршем.
- Так пойдём и спросим у них что стряслось. Только идти нам придётся быстро… Кажется, на это они и рассчитывают.
И он побежал. Легко, словно ветер, едва касаясь ногами земли, а плечами - низких ветвей. Древние люди поговаривали, что квенди похожи на вечных детей. Только одни дети считают, что давно выросли, и живут в тени старых обид, другие же как и века до того, стремятся радоваться жизни, петь и плясать под светом звёзд. Вот и сейчас, Глорфиндел видел в раннем появлении гномов скорее дерзкую выходку, нежели мрачное свидетельство каких-то событий. А даже если события и были, то комизма гномьей выходки они ничуть не отменяли.
Так что Лаурэфин быстро добрался временного лагеря нолдор, вскочил на коня и едва не сорвался вскачь гномьему воинству, но в последний момент остановился и обернулся в сторону башни, поторапливая предводителя отряда. Конь под ним нетерпеливо переступал с ноги на ногу и похрапывал, ощущая состояние хозяина.
- Я бы предложил обогнать их строй и встать у них на пути, но боюсь, с них станется прогарцевать по нашим костям.
И он рассмеялся, будто это была весёлая шутка, часть давней, но по прежнему весьма увлекательной игры.

Меж тем, на перевале…
Зима в горах властвует долго и уходит неохотно, но к концу марта солнечный свет и весна обычно добирались и до сияющих снежных шапок. Предполагалось, что это будет лёгкая развлекательная прогулка. Свежий горный воздух и прекрасный пейзаж должны были освежить засидевшихся в лесу эльфов. Чтож… можно было с уверенностью утверждать, что Трандуил и компания порядком приуменьшили свежесть своей горной прогулки.
Вот уже полдня как они пробирались по горной тропе, через сугробы и гололёд. Свежий снег таял по пути к земле и оседал на головах и плащах послов Великого Зеленолесья льдистой изморосью, делал каждый шаг неустойчивым, и любую ошибку приравнивал к смерти. Но упрямые эльфы продолжали идти вперёд, демонстрационно игнорируя огонь на высокой башне Дурина, что иногда поблескивал сквозь снежную поволоку на вершине соседней горы. Старая вражда и гордость толкнули их на этот путь, да и после сцену у врат Кхазад-Дума у них не оставалось иного выбора. Если бы король не настоял на том, чтобы его сын посетил Амрота Лориэнского, эта ситуация никогда бы не возникла, а так… Приходилось признать, что храбрые эльфы оказались очень далеко от родных лесов, и далеко не в своей лодке.
Зато Одрин и его компаньёны должны были чувствовать себя неплохо. Нет, снег и лёд никто не отменял, но для Волкодавов такое было не впервой. И всё у них шло неплохо, пока прямо перед их носом на тропу не сошла лавина. С помпой, грохотом и огромными ледяными глыбами, так что пройди они чуть дальше, и никому из отряда не удалось бы уцелеть. Зато теперь они оказались перед непроходимой преградой, перебраться через которую было бы чрезвычайно сложно и трудоёмко. К счастью, один из сородичей Одрина сообщил, что рядом есть малоизвестный обходной путь. “Мало” - потому что дорога сложная и петляет, да и кому она нужна, когда есть хоженный-перехоженный перевал (которому ещё только предстояло обрести дурную славу и кровавое прозвище)?
В общем, Одрин и компания повернули назад. Им нужно было вернуться на два часа пути и спуститься вниз с хоженной тропы, пройти сквозь незаселённые верхние пещеры и дальше, причудливым зигзагом пройти сквозь горы.
И вот, где-то на середине пути, на узкой горной дороге, где по одну руку была пропасть, а по другую - неприступная скала, они нос к носу встретились с эльфами. Причём, вышло так, что обе группы едва не налетели друг на друга, столкнувшись на повороте горной тропы. Реальной возможности разминуться у примерно равных по численности отрядов не было, разом по тропе могли пройти максимум двое. Кому-то придётся уступить. Картину довершал липкий, холодный снег, падавший с неба, и раскаты далёкого грома.

Вид Мглистых гор всегда вызывал в Одрине некое воодушевление и трепет. Хотя почему лишь мглистых? Трепет вызывали любые горы, которые гном созерцал. Он помнил то неясное, но, несомненно, приятное чувство, когда бывал в Синих Горах и гостил у своих непосредственных родичей-Пламябородых, тех немногих из них, что отказались в начале Второй Эпохи с королем уйти в Кхазад-Дум и остались для восстановления того немногого, что осталось от Ногрода, древней вотчины Пламябородых. Одрин утверждал, что это все в нем гномья кровь трепещет, ведь горы – колыбель его народа. Но может, всё дело в глубокой тоске по дому, в который он не мог вернуться, и о котором каждый раз напоминал вид могучих гор.
В лагере было воодушевление. Конечно, не каждый день для Волкодавов происходить что-то торжественное. И это «торжественное» было приглашение от одного из родных братьев гнома, второго сына предыдущего короля Пламябородых, а значит – следующего возможного короля их клана, если Казан вдруг скопытится. Письмо из Кхазад-Дума было неожиданным, но оно заинтриговало Одрина. Поэтому гном прихорошил себя, своих людей, подровнял  прическу, заплел бороду – и двинулся в путь. А путь их лежал в Ривенделл, где и должна была состояться встреча. Зачем, спустя столько лет, о Одрине вспомнили – гному было невдомек, но из-за этого отказаться от встречи он не мог. Ведь вполне вероятным было то, что эта встреча могла сильно повлиять на дальнейшую судьбу рыжебородого.
Без лошадей, через перевал Волкодавы шли к намеченному месту. Было бы намного проще, будь у них возможность пройти через гномье королевство. Но Одрин не мог вернуться, поскольку честно соблюдал договор со своим старшим братом. А его люди его одного бы не оставили, поэтому сейчас Волкодавы, в составе двадцати одного участника, и боролись с природой, чтобы преодолеть Мглистые горы. Не в первый раз Волкодавы пробирались через труднодоступные места, да и большинство гномов в отряде, помимо Одрина – уроженцы Кхазад-Дума. Поэтому дорога для них была относительно легкой. Но, всё же, не всё было гладко. Мощная лавина, буквально  на глазах у всего отряда, преградила им путь. Конечно, им повезло, что никто не погиб, но продолжить путь этой дорогой они не могли.
Один из Волкодавов, гном по происхождению, рассказал, что знает ещё один путь, извилистый и непопулярный, но альтернативы у них не было. Ругаясь, Одрин приказал перегруппироваться и возвращаться, чтобы пойти «малоизвестному пути». Погода в горах оставляла желать лучшего. Снег, раскаты грома вдалеке – казалось, что ещё чуть-чуть – и они все полетят вниз, из-за начавшегося урагана.
Собственно, путешествие не прекращало удивлять.
- Ай, твою же мать! – воскликнул Одрин на кхуздуле, когда Волкодавы едва не столкнулись с отрядом эльфов, который шел аккурат им не встречу. Одрин предпочитал, как старший, идти впереди всех, даже плохо зная дорогу. За ним как раз шел тот гном, что подсказал этот самый путь.
«Да нет. Эльфы? Серьезно? Где я так провинился-то?» - простонал про себя Одрин. Он не то, чтобы недолюбливал перворожденных, но знал, что в общении с гномами они себя показывают не редко с не очень хорошей стороны. В иной ситуации кто-нибудь из эльфов-Волкодавов вел бы разговор, но в силу обстоятельств под рукой их не было сейчас. Поэтому рыжий откашлялся, предусмотрительно поднеся кулак ко рту, и заговорил на синдарине:
- Уважаемые эльфы. Как можно увидеть, мы все оказались в затруднительном положении. А погода оставляет желать лучшего. Поэтому было бы исключительно замечательно, если бы вы повернулись и двинулись в ту сторону, из которой пришли. Там всяко лучше, чем там, откуда пришли мы, - закончил Одрин, кивая своим же словам для убедительности. Пускай в его исполнении эльфийская речь была грубоватой, но говорил он довольно понятно. И всё же, внутреннее чутье Пламябородого говорило ему, что так просто они не договорятся.

Отредактировано Odrin (2017-02-08 02:22:32)

Меж тем наверху, в горах, с каждой минутой становилось всё менее уютно. Ледяной ветер задувал со стороны бездонной пропасти, трепал за волосы и бороды, дёргал полы плащей, норовил заехать по носу белой пушистой лапой, ослепить и подтолкнуть горе-путешественников к последнему полёту. В такую погоду даже порядочный гоблин не выгонит своего варга из пещеры, а уж идти по узким горным тропам - и вовсе задачка для ярого самоубийцы. Подводя итог, можно было сказать, что настроение у спутников двух великих вождей было приотвратнейшее. Все они хотели поскорее убраться с перевала в тепло и уют.

Меж тем, у западного подножья гор светило солнышко и звенели весенние ручьи. Дорога от Имладриса была далека, и всё же, Лаурэфин с удовольствием скакал вперёд. Он уважал гномов и восхищался их мастерством в обработке золота и драгоценных камней, но как и многие эльфы, считал их странным и чудаковатым народом. Сейчас же он радостно предвкушал новую встречу и гадал о том, что же могло так взволновать стойких обитателей Кхазад-Дума. Он бы наверняка помахал рукой марширующему строю и крикнул какую-нибудь штуку… Но Глорфиндел слишком хорошо знал, сколь обидчивы и скоры на гнев бывают гномы.
- У них хватит ума этого не делать, - спокойно и холодно ответил феаноринг.
- Думаю, да - отозвался Лаурэфин, по подчёркнуто плавной дуге обгоняя строй. - Но такая мысль наверняка прийдёт им на ум.
“А ещё, среди них наверняка есть те, кто знает наш язык и сейчас они переводят каждое наше слово соплеменникам”.
На ум Глорфинделу пришло не слишком лицеприятное для гномов сравнение со стадом горных буйволов - упрямых, опасный и ооочень обидчивых.
Наконец, они оказались перед марширующей фалангой, и Лаурэфин подвёл своего коня к краю гномьего отряда.
- Доблестные жители подземного царства Кхазад-Дум! - он возвысил голос, перекрикивая ритмичный стук шагов и лязг доспехов. - Мы были отправлены сиятельным королём Гил-галадом к вам навстречу! Позвольте же… эй… вы слушаете?
Гномы продолжали невозмутимо идти вперёд, звеня кольчугами, и не обращали никакого внимания на золотоволосого эльфа. Глорфиндел несколько секунд задумчиво разглядывал проходящие мимо ряды, а потом воскликнул:
- Барук Кхазад! Кхазад аи-мену!
Фаланга встала, как вкопанная. Повисла гробовая тишина.
“Мне всегда казалось, что с этим кличем что-то не так… Ай да Хэмлок, всё таки провёл меня! Ну погоди, доберусь я до твоей бороды!”.
Послышался приказ на кхаздуле. Гномы, не теряя строя, развернули свою шеренгу и оказались лицом к эльфам. Сложно было определить выражение их лиц под шлемами, но от фаланги ощутимо дохнуло враждебностью. Неспешно, чеканя шаг, строй двинулся на эльфов.
- Похоже, я переоценил свои миротворческие способности - негромко пробормотал Глорфиндел, чуть наклоняясь в сторону Астоворимо. - Что будем делать?

Офф. Одрин, Трандуил, отыграйте три хода без меня, дальше начнётся светопредставление.

«Мамка твоя наугрим, шелупонь ушастая», - хотел бы сказать Одрин за то, что его собеседник раскидывается в приличном разговоре всякими разными необиходными словами. Но в силу своего опыта и мудрости он своих слов не озвучил.
Дело с эльфами Одрин имел. Большинство из них, как казалось гному, были жертвами своей гордыни, вечно считающими всех вокруг лишь грязью под ногами. Но, тем ни менее, деньги при них были, а это значило, что на них можно было зарабатывать, выполняя поручения. Именно поэтому рыжебородый учился терпеть общество таких вот зазнавшихся эльфов. И именно поэтому он готов был вести свой диалог довольно продолжительное время.
- Во-первых, замечу, что в числе моих спутников не только гномы, но и эльфы, и люди. Они только там, сзади, - Одрин поднял кулак с выставленным большим пальцем и указал назад. – А во-вторых, если бы я имел возможность пройти через гномьи пещеры – я бы это с превеликим удовольствием сделал бы. Но у меня есть причины, веские, как удар булавой по голове. Поэтому, многоуважаемые эльфийские друзья, повернуть назад никак.
В знак своих слов рыжий развел руками. Конечно, он был в добровольном изгнании, и если бы решил не рисковать Кхазад-Дум – ему бы никто не помешал в его стремлении. Тем более, как мог помнить Одрин, в гномьем королевстве к нему в большинстве своем положительно относились. Если бы не слово, данное Казану, он бы, наверное, обязательно прошел. Может быть даже и не покидал бы дома родного, оставаясь верным своей семье и клану. Всяко лучше в тепле и уюте, где кругом друзья, а не терпеть общество наглых эльфов, подобных тем, с которыми сейчас вел разговор Одрин. А погода, тем временем, ухудшалась, товарищи за спиной зарычали с неодобрением.
- Замечу, что мы идем не из самого дружелюбного в плане условий места. Вполне уверен, что там, откуда идете вы, достопочтенные эльфы, всё куда лучше и радостнее. Так что давайте-ка вместе развернемся и пойдем в эти приятные места. Агась?

Одрин немного воодушевился, поскольку ему показалось, что он нашел с эльфом какой-никакой, а общий язык. Вполне ожидаемо и закономерно, что «потепление» произошло в результате того, что гном раскрыл факт наличия в его отряде эльфов.
Промелькнувшее упоминание «эльфов Лориэна» несколько озадачило рыжеволосого, хотя своим видом он озадаченность не выдал. Он смекнул, что от положительного ответа их разговор может пойти полностью в пользу Одрина.
«Так, так. Лориэн? Это что у нас? Город, род, место? Дай-ка… Так, не помню, может и был кто. Может Трубач? Да, точно, Трубач! Даже если не был – то он врет, как дышит!» - подумал про себя наемник, но мысли свои не стал озвучивать
- Да, эльфы и люди, - утвердительно кивнув, подтвердил Одрин. – Мы держим путь в Ривенделл. Мы не особо смотрим на происхождение наших товарищей. Да хоть выползи он из сердца Ородруина, но показав себя достойным соратником – может с чистой совестью присоединиться к нам! Касаемо интересующего вас вопроса, господин эльф, но могу утверждать. Но я слышал, что о чем-то похожем кто-то из наших товарищей-эльфов упоминал!
С добродушным выражением лица произнес рыжий. Он продолжал волноваться, что или его люди, или эльфы не выдержать стоять.
- Что же до меня, то я – Одрин, из славного клана Пламябородых! И должен сообщить, что и путь нашего возвращения не самый лучший, - ответил гном.
Он уже запутался, куда, в конце концов, им предстояло двигаться. В голове даже стали проскальзывать мысли:
«А может ну его, уступить?»

- Думаю, да - отозвался Лаурэфин, по подчёркнуто плавной дуге обгоняя строй. - Но такая мысль наверняка прийдёт им на ум.

Астоворимо молча ухмыльнулся. Пусть думают все что им заблагорассудится - он не Враг, что бы посягать на их мысли.
Нолдо не нравился тот хоровод, что устроил вокруг недомерков его родич, но коль скоро аракано сам уступил право вести любые переговоры, то выражать недовольство феаноринг не стал, а так же молча повторял за Лаурэфиндэ все маневры, держась на пол корпуса позади его лошади. Дисциплина, наверное, в крови у Первого Дома. А еще это всегда красиво смотрится со стороны.

Астоворимо остановился рядом бок в бок, возле края марширующих гномов, похожих на хищную ящерицу.

- Доблестные жители подземного царства Кхазад-Дум! - он возвысил голос, перекрикивая ритмичный стук шагов и лязг доспехов. - Мы были отправлены сиятельным королём Гил-Галадом к вам навстречу! Позвольте же… эй… вы слушаете?

- У них плохо либо со слухом, либо с манерами. - так же, громко, словно желая что бы спутник слышал его голос через шлем, но куда громче необходимого, заметил аракано. И мысленно ухмыльнулся. Теперь наугрим были поставлены в затруднительное положение - признать себя глухарями или невеждами. "Один-один" - подумал нолдо.

- Барук Кхазад! Кхазад аи-мену!
"Интересно," - неодобрительно думал роквэн, - "а если, как и рассказывали Черные Проповедники, найдутся "добрые орки", Лаурэфиндэ ради них выучит Темное Наречие?" Шутка была очень мрачной, даже более чем хотел того сам эльф.

Однако, так или иначе нолофинвинг добился результата, и наугрим сначала остановились, а потом стремительно сгрудились вокруг конных нолдор. Выглядело это... слегка комично, но... Астоворимо не переоценивал свои шансы. Хотя всадники и превосходят пеших, но не при таком раскладе, помноженном на двужильность и стойкость сыновей Ауле.

- Похоже, я переоценил свои миротворческие способности - негромко пробормотал Глорфиндел, чуть наклоняясь в сторону Астоворимо. - Что будем делать?

Феаноринг хранил свое обычное холодное спокойствие. Вести переговоры на глазах у бородатых Детей Милости нолдо считал ниже собственного достоинства, и по этому даже бровью не повел, хотя все происходящее ему ничуть не понравилось. Вместо этого, внутренне сплюнув, нолдо собрал свою волю, как перед выполнением чего-то мерзкого, но необходимого, например как для ребенка убирать дерьмо за собакой, и послал осанвэ Лаурэфиндэ.

Они не нападут на тех, кто не обнажил против них оружия. Оскорбление словом карается немедленным делом лишь у слуг Врага. Наберись хладнокровия и дождись пока они начнут говорить. А дальше... О, дальше я полагаюсь на твой язык и любвиобильный нрав.

Отредактировано Astovorimo (2017-02-15 18:23:04)

Могучие, древние горы вздымались вокруг. Их пики видели два низвержения Моргота и множество прочих войн. У их основания нашли приют обильные стада горных сернобыков и останки всех тех, кто пытался пересечь этот природный бастион и не преуспел. Но горам не было дела до живых или мёртвых, как и тысячелетия назад, они стояли нерушимой стеной на пути Западного ветра. Они не жаждали крови, но и не давали поблажек чужакам. И вот, когда предводители двух отрядов, казалось, пришли к единомыслию, над их головами послышался гортанный рёв горного тролля.
В следующий миг, на головы эльфов, гномов и людей обрушились глыбы камня и льда. С треском и грохотом они скатывались по склону горы и проносились мимо утлой тропы, где столпились путники. Тролли не были мастерами прицельного метания камней, метель и горный склон частично защищали Волкодавов и отряд Трандуила. Но метательные снаряды врага проносились в непосредственной близости от группы, врезались в горный склон над их головами и осыпались вниз градом осколков, норовили зацепить нерасторопного путника и унести его с собой в бездну.
Даже остроглазым эльфам было непросто различить нападавших, частично скрытых от них крутым склоном горы. Всё, что смогли заметить осаждённые - это одна громадная и несколько меньших фигур выше по склону. Последние были на порядок крупнее орка, но и до габаритов горного тролля им было далеко. Одрин и кто-то из его группы, пожалуй, могли предположить, что столкнулись со свирепыми троллями холмов, над которыми взял шефство большой брат. Обстрел сверху продолжался, им нужно было либо двигаться, либо сражаться, либо срочно вырыть пещеру в неприступной скале.

Далеко внизу, у горных отрогов, Глорфиндел в лёгком волнении вглядывался в лица гномов. Его мало беспокоила собственная безопасность, да и не верилось золотоволосому эльфу в то, что гномы могут напасть на них. Но что-то явно произошло в Кхазад Думе, из-за чего гномы пришли в столь скверное расположение духа и устроили этот демарш. Откровенно говоря, у Лаурэфина было несколько догадок о том, что или кто могло вызвать подобное поведение, но он не спешил делиться ими с окружающими.
Вместо этого, он склонил голову набок, бросив на спутника предупреждающий взгляд. Был в истории Белерианда один король, решивший, что будет очень интересно подёргать гномов за бороды, и Глорфинделу совершенно не хотелось разделять его судьбу. Воитель не обманывал себя: пожелай гномы прямо сейчас с ними расправиться, и ни острый меч, ни крепкая броня, ни верный конь не спасут его и Астоворимо от гибели. Видение последующей за этим катастрофы, что накроет Имладрис и Кхазад-Дум, могло бы не на шутку испугать нолдо, если бы не одно “но” - он ни на йоту не верил в то, что добрые Дети Эру и Ауле, не затронутые роком или вражеским коварством, могут сцепиться на ровном месте.
Гномы, окружившие их с Астоворимо, при словах последнего недовольно заворчали и плотнее стиснули строй, как бы невзначай позвякивая секирами и щитами. Потому, Глорфинделу было нелегко найти клочок свободного пространства, чтобы спрыгнуть с коня. Толку от этого было чуть, ростом он всё равно превосходил большинство гномов в два раза. Но как жест доброй воли смотрелось неплохо, исключая тот факт, что взметнувшийся за спиной эльфа белый плащ с головой накрыл нескольких бородачей, вызвав в рядах наугрим лёгкое замешательство.
- Мы рады наконец-то встретиться - дружелюбно произнёс он, игнорируя звуки возни за спиной. - И с удовольствием проводим вас до ворот Имладриса. Кто из вас, почтенные, предводительствует в отряде?
Обращался он к группе полноватых гномов, чьи одеяния и надменный вид прямо-таки вопили о зашкаливающей почтенности. Те переглянулись, а потом один из них выступил вперёд и недовольно произнёс:
- Ноббин, сын Лобина, к вашим услугам. Со мной Варин от клана Широкозадых и достопочтимый Рагни от Огнебородых. Мы не ожидали этой встречи… достопочтимые.
- Да, с каких это пор гномам нужна эльфийская охрана? - сразу взял быка за рога Рагни.
Варин же задумчиво молчал, пристально разглядывая Астоворимо. Меж тем, Лаурэфин получил осанвэ от спутника и, удивлённо моргнув, запустил в того солнечным зайчиком ответного послания:
- Они чем-то взволнованы. Нужно выяснить, что стряслось, и лучше бы это сделать до того, как мы примемся обсуждать вопросы мирового значения.
Подумал, и добавил:
- И я не любвеобильный! Просто не люблю раздоры на пустом месте. Да и потом, всегда полезно завести пару новых знакомств. Подумай, может среди них ты найдёшь мастера, с которым сможешь найти общий язык и разделить общие труды!
За те несколько секунд, что потребовались ему для мысленной беседы с Астоворимо, Глорфиндел успел изучить трёх предводителей гномов. Длиннобородый, Широкозадый и Огнебородый - и каждый нёс отличительные черты своего рода. При этом, Ноббин смотрел на всех высокомерно, Рагни - гневливо, а Варин сохранял невозмутимый вид и молча разглядывал эльфов.
- Наш король присматривает за своими гостями и желает, чтобы вы добрались без приключений. К тому же, мы ожидали появления гостей из Лоринанда и хотели поприветствовать их после перехода. Вижу, они не с вами. Они задержались в пути?
Рагни покраснел, Варин испустил долгий “пфффф”, а Ноббин поморщился, точно от зубной боли. Над окрестностями повисла долгая молчаливая пауза, в течение которой Лаурэфин переводил удивлённый взгляд с гнома на гнома, а те, видимо, пытались подобрать более-менее цензурные выражения для описания произошедших событий. Наконец, Ноббин, следуя долгу предводителя, произнёс:
- Посланники Амрота задержались в наших чертогах, они отстают не более чем на половину дня. Что до наглого и напыщенного отпрыска Орофера из Зеленолесья, то и он со временем прийдёт в Имладрис. Но я бы на вашем месте не ожидал его вскоре увидеть, над горами нынче ветренно и метель, так что он и его компания не скоро смогут поприветствовать доброго короля Эрейниона. Откровенно говоря, лучше бы им вообще повернуть и идти в родные леса. Я удовлетворил ваше любопытство, достопочтимый..?

Офф. Одрин, Телеммайтэ - у вас пара свободных ходов до следующего мастерпоста.

И вот, как это ни странно, Одрин и Трандуил смогли прийти к согласию. Эльфы повернули назад, туда, откуда и шли. Одрин считал, что  ещё немного – и они найдут эту проклятую дорогу к Ривенделлу. Но судьба имеет свои определенные планы, и в её планы не входил легкий путь до пункта назначения.
Отряды подверглись атаке – именно атаке, а не случайному капризу природы – со стороны отвратительных и огромных тварей. Это были тролли. При этом гномам, особенно Одрину, удалось различить, что это был горный тролль в компании холмовых.
- Вот же мрази! Вы только посмотрите на этих ублюдков! – зарычал Одрин. Крепкий кулак был направлен в сторону атакующих. – Суки! Доберусь я до вас – все кишки размотаю!
Да, Одрин довольно бодро реагировал на появление своих давнишних врагов. И да, у него страсть как чесались кулаки раскроить им черепа… но для этого, прежде всего, нужно было до них добраться. А пока что они были не в том положении, чтобы бороться с огромными  тушами троллей. Мало того, что они были в досягаемости только у стрелков, так и если бы они рухнули на них – все закончилось бы плачевно.
- Держать строй! – Рыкнул гном стоящим сзади. В шлем Одрина попало несколько камней, но защита была довольно крепкой. Волкодавы плотно держались к скале, но целью их было не скрыться, а удержаться от атак тупых чудовищ.

Астоворимо не любил гномов (давайте попробуем найти тех, кого он вообще любил кроме нолдор Первого Дома), но не любил логически, за конкретные поступки и предпочтения. При этом аракано не сомневался что наугрим никогда не будут в союзе с Врагом, а значит в главном на них положиться можно. По этому, не взирая на свою неприязнь к хитрым карликам, трактующим честь на извращенный лад, квэндо не испытывал к народу Ауле презрения.
Но и от собачьего дружелюбия Лаурэфиндэ его подташнивало.
Что могло выгнать гномов наружу? Да что угодно. За свою жизнь феаноринг усвоил что то, что было бы серьезной причиной для его Дома, с трудом понимается другими, а то, что повод бегать кругами для остальных - может едва ли оказаться достойным внимания для его родичей. Поэтому эльф даже не пытался строить предположений, а невозмутимо ждал, готовый с равной вероятность к тому что в пещерах поселился дракон или к тому, что узбад неприменно решил прийти в назначенное место на 28,5 минут раньше условленного и гномы торопятся.
Лаурэфиндэ бросал взгляды и вел себя как-то странно, впрочем, Астоворимо решил что это для него нормально и не стал уточнять и спорить. Золотой Цветок хотел что бы нолдо чего-то не говорил или не делал? Прекрасно. Феаноринг и так не собирался, продолжая возвышаться неподвижным изваянием из черного с серебром, не удостаивая бряцающих оружием недомерков даже взглядом. "Как хорошо что переговоры вести не мне!" - подумал нолдо. В противном случае ему пришлось бы вести себя совершенно не так...
Но выдержка не подвела и эльф не изменился в лице даже когда Лаурэфиндэ, в рамках высокой депломатии, закутал нескольких наугрим своим плащом. Не поворачивая головы, одними глазами феаноринг внимательно осматривал гномий отряд, вычленяя командиров, лучших бойцов, вооружение, численность и прочие мелочи, могущие пригодиться в будущем. Например длины бород, искусность работ на оружие и одежде, пряжки и проч. Надо же чем-то занять себя, пока великие болтают о грядущем.

- Да, с каких это пор гномам нужна эльфийская охрана? - сразу взял быка за рога Рагни.

"Прямо с порога желаем нарваться? Занятный образец", - меланхолично подумал роквен.

Поймав пристальный взгляд Варина аракано не смутился (ведь и он сейчас занимался тем же самым). Взгляды скрестились и Астоворимо, улыбнувшись краем рта, слегка клонил голову в приветствии, не прерывая при этом контакта глаз. Эльф не думал что выглядит надменно или враждебно, а в остальном науг волен думать что ему заблагорассудится.

Свежиее и мощное, полное энергии осанвэ Лаурэфиндэ не замедлило ворваться в ответ и замусорить все вогруг золотыми брызгами-лепестками:

- Они чем-то взволнованы. Нужно выяснить, что стряслось, и лучше бы это сделать до того, как мы примемся обсуждать вопросы мирового значения.

- Ты хочешь что бы я этим занялся? - совершенно серьезно, но быть может и с затаенной иронией спросил аракано.

Подумал, и добавил:
- И я не любвеобильный! Просто не люблю раздоры на пустом месте. Да и потом, всегда полезно завести пару новых знакомств. Подумай, может среди них ты найдёшь мастера, с которым сможешь найти общий язык и разделить общие труды!

- Я не знаю ни одной истории о дружбе с Детьми Милости, которая бы хорошо кончалась, - заметил нолдо. Вопрос о любвеобильности он решил не поднимать.

- Наш король присматривает за своими гостями и желает, чтобы вы добрались без приключений. К тому же, мы ожидали появления гостей из Лоринанда и хотели поприветствовать их после перехода. Вижу, они не с вами. Они задержались в пути?

Повисло молчание и Астоворимо внутренне вздохнул, хотя его лицо не изменилось, даже ожидание объяснения не проступило на нем. Все эмоции - внутри. Эти недомерки опять рассорились с его родичами. Прекрасное начало для Совета. Тем не менее придется это проглотить и искать пути, если это еще возможно, разрешить ситуацию. По тому что гномам предстоит заткнуть собою значительный кусок в строю и если плюнуть и послать их туда, куда следовало бы, то кусок в строю придется затыкать родичами. А это не то, что хотелось бы - в конце концов другие обитатели Эндорэ тоже должны платить своею кровью за свободу.

- Посланники Амрота задержались в наших чертогах, они отстают не более чем на половину дня. Что до наглого и напыщенного отпрыска Орофера из Зеленолесья, то и он со временем прийдёт в Имладрис. Но я бы на вашем месте не ожидал его вскоре увидеть, над горами нынче ветренно и метель, так что он и его компания не скоро смогут поприветствовать доброго короля Эрейниона. Откровенно говоря, лучше бы им вообще повернуть и идти в родные леса. Я удовлетворил ваше любопытство, достопочтимый..?
"Морду бы тебе начистить, что бы блистала, подстать шлему", - подумал нешевельнувшийся аракано. И нет - его любопытство еще далеко не было удовлетворено. Даже наоборот - вот только теперь можно начинать задавать вопросы и сообщать ответы. Но жезл первенства у Лаурэфиндэ. И... кто знает, что предпримет Хранитель Цветника и Червячков в такой ситуации? Хватит ли его долготерпения? Что бы не рисковать феаноринг, искушенный за Первую Эпоху в переговорах с непростыми союзниками, послал яркое и настойчивое осанвэ родичу:

- Мы будем ругаться и спорить. По другому не получится. Но если мы хотим прийти к победе, лучше ругаться с вождями наугрим наедине, без их воинов. Хоть недомерги не по росту горды и упрямы, часто до их здравого смысла докричаться можно. Если же они уже успеют брякнуть что-то при своих подданных, то как бы не жалели сами, переменить решения не смогут. Однако, если мы будем говорить в стороне от свидетелей, есть шанс, что мы сможем их переубедить.

Отредактировано Astovorimo (2017-02-23 11:39:21)

[NIC]Tranduil[/NIC]

[AVA]http://s7.uploads.ru/L93wh.png[/AVA]

Лучники Трандуила уже поднялись наверх, а отряд Одрина, как полагал принц, уже не подвергались атакам врага. Трандуил никогда не встречался с таким противником. Он не был вполне уверен, что столкнулся именно с троллями, хотя и доверял Мэларасу.  Во всяком случае, они не принадлежали к той их разновидности, что, случалось, поселялись в лесах. Он не знал точно, возьмут ли их стрелы, хотя был почти уверен, что уязвимое место этих созданий — глаза, ушные отверстия или пасть. Всё же он с благодарностью чуть кивнул Одрину, склонив голову, когда тот произнёс:

- Было бы классно высадить их мерзкие глазенки, да, принц?

В противоположность принцу Зеленолесья, Одрин, как видно, был прекрасно знаком с этим врагом. С сутью сказанного Трандуил тоже был согласен, хотя и предпочитал выразить её иначе. Но прежде этого принц дождался краткого затишья — ветер налетал порывами — и, подтянувшись, встал рядом со своими лучниками. Трандуил желал и сам поучаствовать в охоте на троллей. Ему было легче, чем первым из поднимавшихся: с каменного выступа к этому времени был счищен и сброшен снег.

Затем Трандуил указал вниз и назад:

- Мэларас, - тот,  не задавая вопросов, поменялся местами с принцем, сел на кромку камня и свесился вниз, готовясь подать руку Одрину. По мнению Трандуила, верхняя тропа находилась слишком высоко для гномов — если только они не мастера прыжков по горным тропам. Нижняя же была шире того карниза, где они с Одрином познакомились, и всё же слишком узка, чтобы два отряда могли разминуться на ней без великой опасности. Это означало, что эльфы из отряда Одрина не сумеют помочь вождю, не рискуя жизнью. Трандуил не намеревался оставить достойного гнома без помощи. Но было совершенно не обязательно, чтобы её оказывал принц Зеленолесья лично.

Только после этого он крикнул лучникам:

- Цельтесь по глазам тёмных тварей! Пусть они рухнут в бездну, из которой явились!

И сам натянул тетиву, метя в самого огромного из троллей.

[dice=9680-1:6:4:Трандуил стреляет в горного тролля, метя в глаза]

Клише:
Лучник Зеленолесья (4).

Отредактировано Telemmaite (2017-02-28 10:23:30)

[dice=5808-1:6:4:Горный тролль (4) бросает в Трандуила живой снаряд.]